|

Иван Лищина, МинЮст – о пираньях и ЕСПЧ (ВДЗЗ)

После того, как Иван Лищина стал заместителем министра юстиции, офис представителя по делам ЕСПЧ увеличился с 25 человек до 50. Они ведут два крупнейших в истории Украины спора против России — по Донбассу и Крыму.

Иван Лищина МинЮст Крым Донбасс ВДЗЗ

 

ВДЗЗ — это серия чудесных интервью с представителями юридической песочницы. Их каждый понедельник пилят для вас Юридична Газета вместе с Dima Gadomsky🐸 на ютуб канале skrypin.ua. А это — еще один способ подсунуть вам видео и заставить, штоле, посмотреть его целиком.

Читнути солов’їною мовою.

 

О службе в Минюсте

В Минюст я пришел в середине 2016 года, когда узнал, что дела по Крыму и Донбассу подвисают. У меня было неприятное чувство, что я не делаю для страны то, что могу. Бегаю я плохо, стреляю еще хуже, так что помочь я мог только тем, что делаю сейчас.

Вообще, Минюст в ЕСПЧ представляет Украину сам. Но в делах против России по Донбассу и Крыму исключение, тут нас будет представлять Бэн Эммерсон, очень крутой юрист в делах о вооруженных конфликтах. Он представлял Грузию против России, Кипр против Турции, Хорватию против Сербии. Он специализируется на защите пострадавших против агрессора.

Была у меня идиотская мысль, что мне это все легко дастся. Совсем не легко.

В бизнесе мы привыкли к проектной работе, где есть начало проекта и есть его конец. На государственной службе все не так. Процесс ради процесса составляет 90% работы. Было трудно изменить этот подход у моих подчиненных и заставить их работать на результат.

Моих пираний [пираниями Иван называет своих сотрудников — примечание Мертвых] нужно было сперва научить, потренировать на ком-то, дать им почувствовать кровь.

Глупый был, думал, что за полгода все закончу и вернусь в бизнес. За полгода мне даже первую подачу (по Крыму) не удалось сделать.

Подача против Российской Федерации получилась с сарказмом.

Не перевариваю канцеляризмы.

Когда наши корабли задерживают в прямом эфире, я не могу сидеть и смотреть. Мы начали готовить наш межгос еще до того, как корабли окончательно захватили.

Я никого не увольнял, когда пришел в Минюст. Но много кто уволился сам, потому что темп работы перестал быть похож на государственную службу.

Сейчас в офисе уполномоченного по делам ЕСПЧ 50 человек. Мы как юридическая фирма, только с невысокими зарплатами, но невероятно интересными делами.

Руководитель управления (это по меркам юридического рынка синиор) зарабатывает у меня 1000–1200 долларов.

Возможно, людей в Минюсте держат интересные дела, которые они фиг получат в юридическом бизнесе. А может они не уходят потому, что им интересно, сколько еще я протяну в таком темпе.

Российская сторона какой-то промежуток времени присылала в ЕСПЧ документы, написанные на смешном МГИМО инглиш. Сейчас английский совсем другой, видно, что работает барристер.

 

О бизнесе

Работа в бизнесе очень отличается от работы на государственной службе. В бизнесе есть четкие критерии результата. Заработал деньги — молодец. Выиграл дело в английском арбитраже против английского барристера — дважды молодец. На государственной службе все не так четко и бывает, теряешь ориентир, для чего же ты тут работаешь.

У меня план вернуться в бизнес. Три компании изъявили интерес. Решения еще не принял.

Самая лучшая экспертиза по представительству в ЕСПЧ у правозащитных организаций и у частнопрактикующих адвокатов. Когда-то у Салкома была сильная практика (дело Укртрансавто-Герей, которое вел Дима Супрун), но есть ли она все еще, я не уверен.

У юридических фирм нет сильных практик по ЕСПЧ, потому что это не бизнесовая тема. Дела интересные, но интересные только для частно-практикующих.

Документ должен быть fun to read для судьи.

 

Про тот самый скандал

Из Astapov Lawyers я ушел потому, что долго ждал предложения о партнерстве. А когда предложение должн было прозвучать, управляющий партнер, слегка подвыпивши, сказал мне “нужно еще пару годков поработать”.

То, что я ушел из Astapov Lawyers, сыграло им на руку, потому что они смогли повесить все на меня.

[о конфликте можно почитать тут]

Когда Astapov Lawyers свалили вину на меня, я даже немного ощущал себя героем, который принес в жертву свою репутацию и спас честь мундира.

Я их понимаю, они спасали бизнес. Я не уверен, что смог бы поступить так же со своим сотрудником.


Первоисточник —